Однажды инспектор ГАИ остановил его машину и, быстро «узнав», воскликнул: «Вы – Майоров!» Вячеслав Иванович с улыбкой поправил: «Я пока еще Старшинов». Он не уточнил, когда именно это произошло. Вероятно, не в 60-е годы, когда лица звезд советского хоккея знала, без преувеличения, вся страна. Конечно, двойняшек Майоровых часто путали, а Старшинов попадал под эту путаницу «за компанию», хотя внешне он совершенно не был на них похож. Возможно, дело было в созвучных «армейских» фамилиях, из-за которых до середины 60-х их тройку часто воспринимали как единое целое. И это единство они блистательно демонстрировали прежде всего в игре.
Измерять популярность не приходилось, ее хватало на всех. Однако младший игрок тройки в какой-то момент стал по-настоящему топовым – его кадры попали в заставку знаменитого киножурнала «Новости дня», который демонстрировался перед каждым киносеансом. Среди съемок комбайнов, производственных достижений, студенческой и армейской жизни, финальные кадры показывали хоккеиста с ремешком шлема на подбородке и спартаковским ромбом на груди, который, сбитый соперником, все равно неудержимо летел вперед и, лежа, проталкивал шайбу в ворота. В этом эпизоде Вячеславу Старшинову противостояли армейцы – Владимир Брежнев, сам Александр Рагулин, вратарь Виктор Толмачев и, конечно, земное притяжение, но ничто не могло его остановить. Поскольку «Новости дня» смотрели все, форварда под восьмым номером действительно узнала вся страна.
Такая известность не могла просто так исчезнуть в непростые 90-е годы. Именно на середину того десятилетия пришелся незапланированный урок, который я получил от нынешнего юбиляра. Наш чартерный рейс с чемпионата мира 1995 года из Стокгольма приземлился в Шереметьево на несколько минут позже сразу трех других самолетов, поэтому о быстром прохождении паспортного контроля можно было только мечтать. Пришлось стоять в очереди на лестнице, где рядом оказались – трудно поверить – Старшинов и Виктор Шалимов. Легенды, небожители, спартаковцы. Разговор был простым, чтобы скоротать время. Я в основном слушал, но очень хотелось вставить и свои «пять копеек».
Основания для этого были. Меньше года назад в Магнитку, где я тогда жил и работал, приезжала знаменитая команда ветеранов сборной СССР. После товарищеского матча состоялся обязательный банкет, на котором, как мне показалось, мы с Вячеславом Ивановичем очень хорошо пообщались. Он даже записал мне свой номер телефона на салфетке со словами: «Звони, не стесняйся!» Я, конечно, не питал особых иллюзий на этот счет, но раз уж судьба свела нас после прилета из Стокгольма, да еще и в неформальной обстановке, ничто не мешало, улучив момент, напомнить о недавнем знакомстве. Я и решился спросить:
– А помните, Вячеслав Иванович, как мы с вами хорошо сидели в Магнитогорске?
– С кем мы только не сидели, – ответил великий центрфорвард, мягко обняв меня за плечи и улыбнувшись своей неповторимой улыбкой. Он, конечно, «умыл» меня, но сделал это с таким добрым юмором, абсолютно естественно, без малейшего желания обидеть. Я внутренне аплодировал собеседнику и усвоил урок.
Что касается того, «с кем мы только не сидели», достаточно взглянуть на фотографию 1963 года, где Юрий Гагарин стоит рядом со Старшиновым, и становится неочевидным, кто из них бóльшая звезда. Юрий Алексеевич жестом словно показывает: «Нет, не я, а вот этот парень» – 23-летний свежеиспеченный чемпион мира, автор «золотого» гола в ворота канадцев, обожаемый публикой бомбардир, гордость и краса советского хоккея, герой с обложек журналов. Список знаменитостей из самых разных областей, с которыми Вячеслав Иванович «сиживал», с годами только рос. Когда я однажды поинтересовался, как им удавалось вписываться в богемные круги, Старшинов ответил, что они не были «рядом с богемой», они сами были ею. При этом, добавил он, как и его товарищи, он всегда был занят делами помимо хоккея – учеба и наука не предполагали праздного образа жизни.
Он выиграл девять чемпионатов мира подряд – с 1963 по 1971 год, а также две Олимпиады. Мог бы выиграть и больше, но на бронзовый Скво-Вэлли-1960 его вместе с братьями Майоровыми не взяли – во многом потому, что еще ничего не выигравшая, но уже знающая себе цену молодежь «Спартака» не хотела менять свой клубный ромб на армейские погоны. А перед Саппоро-1972 Тарасов с Чернышевым накануне своего последнего турнира не слишком доверяли своим ветеранам. К тому же Старшинова в клубе уже почти убедили возглавить «Спартак», и необходимость делать трудный выбор, казалось, отпала сама собой. Думаю, это ускорило его решение перейти на тренерскую работу, хотя сам Вячеслав Иванович тогда еще не знал, что окончательно расставание с игровой карьерой произойдет лишь через долгих семь лет. И все же жаль, что олимпийской закольцовки, как у Рагулина, Кузькина, Давыдова и Фирсова, тогда не случилось.
В Японии Старшинов все же оказался довольно скоро. Приглашенного в качестве консультанта знаменитого центрфорварда проницательные японцы из клуба «Одзи Сейси» города Томакомай после подробного знакомства уговорили не только передавать опыт, но и немного поиграть. Это «немного» растянулось на три сезона. Тренерские обязанности Старшинов делил с Масукава-саном, приведя команду к чемпионству и двум серебряным медалям, а сам трижды становился лучшим бомбардиром чемпионата Японии. Позднее той же дорогой пройдут другие советские мастера – Владимир Шадрин, Юрий Ляпкин, Валерий Белоусов, Василий Первухин, но хоккейным первооткрывателем «страны восходящего солнца» навсегда останется Вячеслав Старшинов.
То, что, вернувшись в СССР, он снова надел спартаковскую форму, тогда поразило всех. Объяснение нашлось быстро: мол, уже обладающий снайперским рекордом страны (достижение Алексея Гурышева он превзошел еще в мае 1972 года, забросив свою 380-ю шайбу) и уже ставший кандидатом наук Старшинов решил еще и преодолеть заветный рубеж в 400 шайб. Это и произошло в ноябре 1978 года. Вячеслав Иванович эту версию отвергает. По его словам, ему просто нужен был переходный период. Ну а заодно получилось остановиться на числе 408, которое через год удалось превзойти Борису Михайлову, а спустя три с лишним десятка лет – Сергею Мозякину, а затем и Данису Зарипову. Но Старшинов – единственный из «четырехсотников», кто забросил все свои шайбы за один клуб. Его в этом смысле преследователей просто нет.
Самое удивительное, что свои последние голы Старшинов «добирал» по ходу двух возвращений на лед: в 1974 году с должности старшего тренера, а в 1978 году – после приезда из Японии, когда о нем как об игроке вспоминали все реже. При этом он играл бесплатно, как настоящий любитель, будучи уже кандидатом наук. Подобных примеров в истории нашего хоккея не найти. Перерывов в карьере накопилось на пять сезонов – и если бы не это, то обогнать Вячеслава Ивановича смог бы, вероятно, только неподражаемый Мозякин.
Да уж, кто умел забивать, так это Старшинов. Достаточно полистать старые хоккейные фотоальбомы или просто найти снимки в интернете – на них Старшинов почти всегда в окружении соперников, в самой гуще борьбы. Его цепляют, толкают, бьют, а он все равно куда-то рвется – и мы знаем куда. Анатолий Тарасов, который весьма ревностно относился к спартаковской тройке, за игровую страсть Старшинова, тем не менее, очень его ценил. Он писал: «В сражениях перед воротами соперника был неудержим. С железным хватом клюшки, крепко стоящий на ногах, Вячеслав своих намерений никогда не скрывал – бросал сопернику открытый вызов и рвался к цели по прямой… Он всегда лезет в самое пекло, никому спуску не дает. Второго такого, может, во всем мире нет!» Если мэтр и преувеличивал, то совсем немного. В 60-е годы был центрфорвард, возможно, более тонкий и искусный – Александр Альметов. Но, как метко заметил писатель Александр Нилин, как спортсмен Альметов со Старшиновым рядом не стоял. Имеется в виду, конечно, неуемная жажда гола, невероятная игровая страсть и абсолютная самоотдача – в этом Вячеслав Иванович, без сомнения, был номером один среди отечественных центрфорвардов на все времена.
Я полюбил старшиновско-майоровскую тройку беззаветно, интуитивно чувствуя, что для них любая игра – это и есть счастье, не омраченное ничем. Казалось, страна ждала этих трех будущих авиаинженеров, интеллектуалов с клюшками в руках, олицетворяющих, казалось бы, осуществленную мечту о свободе и радости творчества. Характер, полностью воплощенный в игре, – это, конечно, Борис Майоров. Лидер во всем – органичный, взрывной, элегантный. Родившийся несколькими минутами позже брат Евгений уступал Борису во многом, но только не в понимании игры. Старшинова братья поначалу в упор не видели и ворчали на Александра Игумнова за то, что он «подсунул» им в 1957 году неуклюжего новичка. Ворчали, правда, совсем недолго. Освоившись, новичок брал свое неукротимостью, уникальным голевым чутьем и природной «лошадиной» выносливостью. На рубеже 60-х эти «наглецы с Ширяева поля» разрывали всех, порой даже непобедимый ЦСКА. Конечно, могли и проиграть аутсайдеру, но, возмужав, очки просто так уже никому не дарили.
Много лет спустя Тарасов напишет, что Старшинов «играл практически без срывов – и в молодости, и в конце своего верного служения хоккею». А Борис Майоров, человек не слишком щедрый на комплименты, подчеркнет: «Уж если он поставил перед собой какую-нибудь задачу, никакие преграды на пути его не остановят. Он даже не будет их обходить, он их просто-напросто сметет». Хватка у него действительно была крестьянская – Старшиновы родом из деревни, с Ржевщины. Воспитание у Славы было основательное, и он с такой же основательностью брал высоты как в спорте, так и в учебе и науке. Мог стать отличным футболистом (Андрей Старостин подтвердил это в предисловии к одной из книг Старшинова), занимался акробатикой и боксом. Все эти навыки пригодились. Сам Тарасов удивлялся, как легко Старшинов справлялся с его самыми сложными и заковыристыми упражнениями.
Богатырем внешне он не казался, хотя перетолкать и перебороть мог кого угодно. В его игровой манере прежде всего чувствовались стиль и порода – иначе бы он с Майоровыми не сработался. Их комбинационной игре требовалась ударная сила в атаке и надежность в обороне. А голеадор Старшинов был еще и одним из сильнейших в стране центрфорвардов оборонительного плана, хотя не все обращали на это внимание. Такое сочетание бомбардира и защитника – редчайшее и уникальное. Голеадоров от Бога обычно не используют в меньшинстве, но Старшинов и с этой задачей блестяще справлялся.
Звено в классическом составе перестало существовать в начале второй половины 60-х. Дуэт Бориса и Вячеслава, признанный одним из лучших в мировом хоккее, свой славный путь в сборной завершит Олимпиадой в Гренобле, а в клубе – третьей для «Спартака» победой в чемпионате страны весной 1969 года. Старшинов еще будет успешно играть с разными замечательными партнерами, примет от великого капитана Бориса Майорова «эстафету» и трижды поднимет над головой Кубок чемпионов мира. Окончательно он завершит свою уникальную карьеру на десять лет позже Бориса, уже в совсем другую эпоху.
Книги Старшинова, не в обиду автору и соавторам и даже с учетом времени их выхода, получились слишком уж обтекаемыми – ни одного резкого суждения, ни одного неосторожного слова. На льду центрфорвард и бомбардир под восьмым номером был яростен и ярок, не щадил ни себя, ни соперников – ни у своих, ни, главным образом, у чужих ворот. А на страницах – все согласно стандарту образцового советского спортсмена, делегата съезда комсомола, чемпиона и положительного во всех отношениях героя.
А что делать, если он именно таким и был? Ирония и самоирония, конечно, в манере общения Старшинова присутствуют, но без жесткости. Не случайно профессор Старшинов, который почти сорок лет возглавлял кафедру физвоспитания МИФИ, еще и стихи пишет, являя собой сочетание «физика» и «лирика». Есть у него стихи и про весну, и про хоккейную весну.
В ту пору все звали его просто – Слава.
Досье
- Вячеслав Иванович Старшинов
- Родился 6 мая 1940 года в Москве.
- Советский хоккеист (центральный нападающий), тренер, спортивный функционер.
- Заслуженный мастер спорта (1963), заслуженный тренер РСФСР.
- Кандидат педагогических наук (1975), профессор.
- Награды: Орден Трудового Красного Знамени (1965), Орден «Знак Почета» (1968), Орден Дружбы (1995), Орден «За заслуги перед Отечеством» III ст. (2000), Олимпийский орден (2000), Орден «За заслуги перед Отечеством» IV ст. (2007), Орден Почета (2010), Орден «За заслуги перед Отечеством» II ст. (2023).
- Член Зала славы отечественного хоккея (2004).
- Член Зала славы ИИХФ (2007).
- Карьера игрока: 1957-72, 1974/1975, 1978/1979 – «Спартак» (Москва), 1975-78 – «Одзи Сейси» (Япония).
- В чемпионатах СССР: 540 матчей, 408 шайб, 68 передач.
- В чемпионатах Японии: 48 матчей, 55 шайб, 40 передач.
- За сборную СССР: 182 игры, 149 шайб. На Олимпийских играх и чемпионатах мира: 78 матчей, 64 гола, 29 передач.
- Достижения (игрок): Олимпийский чемпион (1964, 1968). Чемпион мира (1963, 1964, 1965, 1966, 1967, 1968, 1969, 1970, 1971). Бронзовый призер ЧМ (1961). Лучший нападающий чемпионата мира (1967). Чемпион СССР (1962, 1967, 1969). Серебряный призер ЧС СССР (1965, 1966, 1968, 1970). Бронзовый призер ЧС СССР (1963, 1964, 1972, 1975, 1979). Обладатель Кубка СССР (1970, 1971). Финалист Кубка СССР (1967). Первый хоккеист, забросивший 400 шайб в чемпионатах СССР (1978). В списке 34 лучших хоккеистов СССР (1959-1971). Чемпион Японии (1977).
- Карьера тренера и функционера: 1971-74 – старший тренер «Спартака»; 1976-78 – тренер «Одзи Сейси» (Япония); с 1979 – зав. кафедрой физвоспитания Московского инженерно-физического института; 1987-91 – председатель Федерации хоккея РСФСР; 1998-02 – вице-президент, 2002-14 – президент, с 2018 – почетный президент ХК «Спартак».
- Достижения (тренер): Серебряный призер чемпионата СССР (1973). Чемпион Японии (1977).
