МОНРЕАЛЬ — Кен Драйден, несмотря на свой внушительный рост в шесть футов четыре дюйма (193 см), оставлял за собой гораздо более масштабный след. Он был не просто спортивным гигантом, но и выдающейся личностью: единственный шестикратный обладатель Кубка Стэнли, приведший Канаду к величайшим победам на льду, а затем служивший в парламенте страны.
Великий вратарь «Монреаль Канадиенс» эпохи их доминирования в 1970-х годах, Драйден скончался в пятницу от рака в возрасте 78 лет.
Однако его культовый образ – стоящий в своей вратарской зоне, опирающийся на клюшку – навсегда останется в памяти.
Именно этот образ воплощал его сущность. Образ человека настолько уверенного и невозмутимого, что он мог сохранять спокойствие, пока вокруг бушевал хаос. В этом образе мы видим Кена Драйдена — мыслителя. В нем также проявляется Кен Драйден — ценитель того, что он называл величайшим шоу на льду, тщательно проанализированного им в, возможно, самой увлекательной спортивной книге, когда-либо написанной, под названием «Игра».
В этой книге Драйден писал: «Когда вы являетесь присутствием, многие вещи вам не нужно делать, потому что просто понятно, что вы можете их сделать».
Эти слова глубоко отзываются сейчас, когда нация скорбит о его уходе.
Драйден закрепил за собой огромное влияние с того момента, как впервые вышел на лед в воротах «Канадиенс» весной 1971 года, и до своего последнего вздоха в пятницу.
Его достижения на льду — четыре из шести Кубков Стэнли, выигранных подряд, приз Конна Смайта до получения Мемориального приза Колдера год спустя как самому выдающемуся новичку НХЛ, пять призов Везины, победы над сборной СССР в Суперсерии 1972 года — сделали Драйдена одним из самых результативных спортсменов всех времен. Он добивался этого с выдающимся атлетизмом, яркостью и, прежде всего, эффективностью.
Мой отец говорил, что Драйден отражал шайбы, которые от него ожидали, но также заставлял выглядеть легкими те сэйвы, которые никто не мог предвидеть. Кадры, которые несомненно будут извлечены на YouTube по мере появления трибьютов его блестящей карьере, подтверждают это для всех, кто не видел его игру вживую.
Драйден был великолепен, а затем просто ушел. Он завершил карьеру всего после восьми сезонов, покинув игру, казалось бы, на пике своих непревзойденных способностей. Это одна из причин, сделавших его уникальным в мире спорта.
Было и многое другое, что делало его по-настоящему особенным человеком.
Уроженец Торонто, он свободно владел английским и французским языками, выражая свои мысли не отдельными фразами, а целыми абзацами. Сначала он изучал право, а затем преподавал его. Он возглавлял «Мейпл Лифс» (как президент команды), а затем получил масштабный мандат министра социального развития в правительстве Либеральной партии премьер-министра Пола Мартина в начале 2000-х годов. А в свободное время писал книги и статьи о хоккее.
Драйден не только много писал и говорил. Он был человеком действия, и что особенно восхищает, часто использовал свое огромное влияние, чтобы быть совестью хоккея.
Книга «Игра» стала подарком для всех любителей спорта, особенно для фанатов «Канадиенс», но «Game Change: The Life and Death of Steve Montador, and the Future of Hockey» (Изменение игры: Жизнь и смерть Стива Монтадора и будущее хоккея) — книга о трагических последствиях сотрясений мозга — была призывом к благоразумию и человечности в беспощадном и по своей природе жестоком виде спорта.
Драйден был человеком глубоких принципов, и это знали все. Люди просто понимали, что он всегда будет говорить и действовать в соответствии со своими убеждениями. Они убедились в этом, когда Драйден отошел от хоккея прямо во время своего стремительного взлета в 1973 году, чтобы продолжить юридическое образование, работая в юридической фирме Торонто, и с тех пор ожидали этого от него, по мере того как его влияние и публичный образ продолжали расти.
Драйден был высок, и его воспринимали как человека, который всегда «стоял в полный рост» — как в своей вратарской зоне, так и за ее пределами.
Его пережили жена Линда и двое детей. Общественность будет помнить его героизм в цветах «сине-бело-красных» (цветах «Канадиенс») и «красно-белых» (цветах сборной Канады), а также его невероятно проницательные мысли о хоккее и спорте.
Как, например, это рассуждение из «Игры» о невозможных стандартах, предъявляемых к профессиональным спортсменам: «Нам дозволен лишь один образ, один ракурс; все должно соответствовать. Так, нормальное в одном аспекте начинает казаться нормальным и в остальном. В отличие от греков, которые наделяли своих богов человеческими несовершенствами, для нас каждый недостаток — фатален. Его нужно лишь найти, и его найдут».
Или это другое, о коротком сроке профессиональной спортивной карьеры, также из «Игры»: «Если верно, что спортивная карьера продлевает юность, то верно и то, что, когда карьера заканчивается, она погружает игрока в преждевременную старость. Ибо, хотя он всегда был старше, чем казалось, он внезапно оказывается моложе, чем себя чувствует. Он чувствует себя старым. Его иллюзии о себе, подпитываемые публичной жизнью, сначала взлетевшие, а затем рухнувшие, исчезли так же, как у его сверстников они только расцвели».
Драйден не выглядел старым или немощным, когда я видел его в Bell Centre в декабре 2024 года. И по крайней мере один из его бывших товарищей по команде «Канадиенс», который был слишком подавлен, чтобы говорить о его жизни в субботу, назвал его смерть «неожиданной».
Это огромная потеря для хоккейного мира, для «Канадиенс», для Канады, для всех, кто его знал, и для бесчисленного множества тех, кто не знал.
Но тот образ Драйдена, с перчаткой и ловушкой, опертыми на клюшку, вечен.
